Жизнь каждого человека - сюжет для небольшого рассказа. А.П. Чехов.

Однажды со мной произошла такая вот история. Я часто вспоминаю о ней, потому что она кажется мне похожей на отрывок из сценария какого-нибудь фильма или на эпизод из книги, в котором на нескольких страницах рассказывается вся жизнь человека. Обычно рассказ несет в себе очень простую истину, к которой герой приходит лишь на склоне лет. И часто бывает жалко до слез, и думаешь, а что было бы, как бы сложилась его жизнь, если бы он осознал эту истину раньше?..

Но мне до этого случая никогда не приходилось встречать подобных людей в жизни.

Раннее московское утро. Глотнув побольше свежего воздуха, я спускаюсь в метро. Пытаясь сохранить хорошее настроение в жуткой давке, я пристраиваюсь где-то в уголке и расправляю свои листочки с нотами. Учу партию и пытаюсь вникнуть в произношение немецких слов.

Вдруг замечаю, что не очень трезвый мужчина справа проявляет ко мне интерес:

- Vater unser? (Отче наш - нем.)

- Угу.

- Читаете?

- Нет, пою. Я немецкого не знаю.

- О!.. Так вы певица! И, я так понимаю, совершенствуетесь в классическом жанре? Ну, тогда вам, конечно, совсем не обязательно знать язык...

Я оставила его слова без комментариев. Не хотелось поддерживать разговор с непонятным субъектом.

- А я знаю немецкий в совершенстве, в Германии несколько лет работал. Ну, в разведке, вы понимаете... Еще при СССР...

Мне стало смешно. Передо мной стоял тучный, грубоватый мужчина с красным отекшим лицом, на котором не было ни малейшего признака какого-либо образования. Речь его была не очень связной, одежда неопрятной, взгляд тусклым. На Штирлица он был совершенно не похож.

Перед нами освободилось место, мужчина очень ловко уселся. Мне стало неудобно за него. Стараясь не показать вида, я опять обратилась к своим листочкам.

- А где вы будете выступать? - полюбопытствовал он. - Не в "Чайковского"? Я раньше часто бывал там на концертах. Да и жил недалеко от Патриарших...

- Честно говоря, пока не знаю. Но, наверное, будут объявления и афиши... Приходите, - вежливо ответила я, - мы будем петь под орган.

Он даже удивился немного моему радушию. Вообще смена чувств на его лице была очень быстрой и противоречивой: желание поговорить, расстроенность чем-то внутренним, недоверие, симпатия, опять недоверие...

- А я в юности тоже музыкой занимался: музыкальную школу закончил по классу фортепьяно. У меня даже было три вальса... Представляете, три своих вальса! Но мой отец заявил, что музыка - не моя стезя. И знаете, что я вам скажу? Он ошибся.

Мужчина грубовато усмехнулся, но где-то на дне глаз мелькнули слезы и давняя боль.

Мне стало не по себе. Как просто и горько в двух словах подведена черта жизни.

- Вас как зовут? Лена? - с улыбкой и почти уверенно спросил спутник.

Я опешила.

- Лена...

- Вам вообще-то три имени подходят: Лена, Оля и, знаете, Анастасия. Но у меня первая любовь была - Лена. Это она меня на музыку вдохновляла... А потом были спецслужбы... Выкорчевывание религии...

- Но зачем?!

- Как зачем? Агенты мирового империализма, - с широкой ухмылкой ответил он. - А сейчас кому я нужен? Мне пятьдесят лет.

Про свой возраст он упоминал несколько раз. Мне все хотелось ему сказать, что пятьдесят лет для мужчины - это как раз тот возраст, когда есть и силы, и опыт, и возможности для того, чтобы что-то поменять в мире, что-то передать потомкам, сделать какой-то свой вклад в историю. Но я не могла. Мне показалось, что он слишком далеко ушел от своей судьбы.

- Знаете, где я сейчас работаю? В охранке, на кадрах.

Я кивнула.

- Моя жена говорит мне все время, что я пьяный. Даже когда я трезвый. Вы верите в любовь?

Он посмотрел на меня. Что-то было в его глазах такое, что не вязалось с остальным обликом нетрезвого шумного пассажира. Странная штука душа... Она остается живой всегда. Всегда говорит, или болит, всегда просится наружу.

Нас разъединило потоком людей. Он тут же громко поддержал разговор о политике с женщинами, стоящими у двери.

Какое-то время я стояла словно в пустоте, потому что мысли и чувства были слишком противоречивыми. Мог ли этот человек изменить свою судьбу? Был ли у него шанс свернуть с пути, выбранного не им? Сколько нужно было пережить и передумать, чтобы воскресить в себе память о самом светлом? Что же делать теперь?..