Боль. Неужели может быть так больно? Неужели сердце может так сильно болеть, не будучи больным по медицинским показателям? Такие странные вопросы задавала я себе однажды зимой, потому что, как выяснилось, мое сердце может так болеть. До этого случая я была уверена, что это бывает только в кино. Но нет. Это случилось именно со мной. Я впервые пережила сердечную муку от ужаса, который перенесла в декабре...

В тот день была чудесная погода. Ярко сияло солнце, искрился снег, и от его белизны я щурилась, как китайский пчеловод. И кто бы знал, что именно в такой день произойдет это неприятное для меня событие...

В 12.00 на "Академичке" меня ждал Кирилл. Плюхнувшись в его теплую машинку, я смачно чмокнула его в щеку, но Кира (т.е. Кирилл) продолжал сидеть с каменным лицом, никак не вязавшимся с погодой и моим блаженным состоянием. Заподозрив неладное, я приступила к допросу:

- Что случилось?

- Ничего,- ответило "каменное лицо".

- Неужели?

Молчит.

- Кира, я жду. Все равно ведь скажешь, я тебя знаю.

- Ну хорошо. Ты сама захотела.

И тут мне совершенно расхотелось узнавать, что случилось. Какое-то жуткое предчувствие чего-то неизбежного холодком пробежало по спине. Вот ведь, однако, женская интуиция...

- Душа моя, - начал он издалека. - Ты помнишь, как мы с тобой поссорились месяца четыре назад? Ты обиделась, что я пришел с вечеринки по поводу дня рождения моей бывшей одноклассницы в 4 часа утра. Помнишь?

Ха! Еще бы не помнить. Я в ярости полночи носилась по квартире, как разъяренная фурия. Его счастье, что к четырем я уже почти спала.

- Ну, - промычала я невнятно в ответ.

- Там была Оксана.

- Какая Оксана?

- Моя бывшая девушка. - И молчит.

- Ну, - мычу я снова, - продолжай.

- Она беременна.

Вот тут мне стало совсем нехорошо. До сих пор не знаю, как я смогла сдержать цунами из слез. Все еще надеясь на чудо, спрашиваю:

- Ну, а ты здесь при чем?

- При том, что беременна она от меня.

Я, конечно, не знаю, что бывает, когда бьют лопатой по голове, но ощущение, должно быть, похоже на то, что стало со мной после этих слов.

- И что ты думаешь делать дальше? Как ты планируешь свое будущее? - выдержав паузу и порыв убить Киру тут же и сейчас же, произнесла я "на автопилоте".

- Не знаю.

- А кто знает?! Почему ты это сделал?! Как ты мог?

- Не знаю, - продолжал бубнить Кирилл. - Аборт ей делать нельзя. Врачи сказали, что может не быть детей, если избавиться от этой беременности. Да и по срокам уже поздно.

- Можно подумать, что она узнала об этом только вчера. В три месяца брюхо видно невооруженным глазом.

- Прости меня, пожалуйста, но Ксюха будет рожать.

Дальше я уже не слышала, что вещал этот... не знаю, как обозвать.

Разревелась я уже на лестничной клетке перед дверью своей квартиры. Было только одно желание - уснуть и не проснуться. Но, конечно же, сон совершенно не приходил. Все время трезвонили домашний и мобильный телефоны. Но я провалилась в небытие и не собиралась из него выкарабкиваться. Когда прошел первый шок, появилась боль. Тупая и ноющая, она не отпускала ни на минуту.

А потом я привыкла к ней.

Сейчас весна. Я жду от нее много нового, но в то же время очень боюсь, что может произойти что-нибудь подобное, что кто-нибудь сможет сделать мне очень больно. Так и живу. Жду и боюсь, боюсь и жду.

А Кирилл опять названивает мне, пытается встретиться, ждет вечерами у подъезда. Только теперь мне не больно, а смешно. Смешно смотреть на этого жалкого неудачника. Пока он несет свою вахту и обрывает телефон, дома его ждет беременная жена Оксана.

В конце апреля у них должен родиться мальчик.