1. Альбек Караев, 44 года. Полдень.

Солнце раскаленным шаром висит в девственно чистом небе, горячий песок обжигает пятки даже сквозь подошвы туфлей, а с отливающего неправдоподобной синевой озера дует свежий ветерок. Этот иссык-кульский пляж, обрамленный со стороны суши полукругом заброшенного абрикосового сада, остался именно таким, каким я его запомнил с детства. Чистый песок, свежий простор, сухая жара.

- Он появится из-за пирса через десять секунд, - говорит Азим.

Его голос в крохотном наушнике, вложенном в мое правое ухо, кажется холодным и равнодушным. Впрочем, он и не должен особо волноваться. Он, в отличие от меня, сейчас не переживает исторический момент своей жизни.

Через десять секунд он действительно появляется из-за пирса. Прикрыв ладонью глаза от солнца, я смотрю, как он приближается.

Я пытаюсь припомнить похожую сцену из своего детства. Пустынный пляж, полдень, я не спеша бреду по кромке берега... Нет, не могу вспомнить. Пляж помню хорошо, но в памяти остался лишь полуденный пейзаж без единой живой сцены. Наверное, просто забыл. Как и многое другое из своего детства. О тех годах мне рассказывает Азим. Он почему-то помнит о них гораздо больше, чем я. Но у меня нет причин ему не верить.

Парнишка с тяжелой на вид сумкой через плечо устало, но все же торопливо вышагивает по песку. Я знаю, что у него в сумке. Вареная кукуруза, лепешки, семечки и прочая немудреная закуска, которая может быть востребована праздными отдыхающими на пляже. Пляж, на котором я стою, находится в частной собственности, и здесь никогда не бывает отдыхающих, но справа и слева по берегу расположены многолюдные санатории, где подросток может подзаработать на мелкой торговле съестной ерундой. Он наверняка торопится побыстрее пересечь этот странный заброшенный пляж, где не только некому предложить свой товар, но и могут всыпать. За "нарушение границ частного владения".

Завидев меня, парнишка замедляет шаг.

Конечно, я выгляжу странно. Одет в деловой костюм, словно только что вышел с заседания какого-нибудь совета директоров. Обут в слишком дорогие и модные туфли, которые наверняка не переживут испытания горячим песком. Стою вот такой стильный и лощеный в одиночестве на пустынном пляже и пялюсь на мальчишку пристальным взглядом, как будто только его и ждал.

Впрочем, так оно и есть.

Парнишка оборачивается назад и смотрит в сторону пирса. Мне кажется, что он нервничает. Я боюсь, что он сейчас развернется и побежит прочь, поэтому я окликаю его как можно более приветливо:

- Эй, парень! У тебя нет чего-нибудь холодненького?

Это его вроде бы успокаивает. Он направляется ко мне, всем своим видом изображая деловитость и готовность помочь.

- Добрый день! - бодро здоровается он. - У меня есть сок, кола, минеральная вода... Может быть, чай со льдом?

- Давай, - соглашаюсь я.

- Чай со льдом? - переспрашивает он, снимая сумку с плеча.

- Сойдет и чай.

Он наливает мне из термоса чаю в одноразовый пластиковый стаканчик, я сую ему какую-то мелочь и пробую чай. Желтоватая жидкость в стаканчике теплая и пресная на вкус, но я не привередничаю.

Он смотрит на меня с любопытством.

- Вы хозяин этого пляжа? - спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой.

- Я здесь в гостях, - отвечаю я.

- Здесь обычно никого не бывает, - замечает он, неловко улыбаясь. Забавно: то ли оправдывается, что оказался здесь, то ли предлагает мне объяснить, что я здесь делаю.

- Сюда вообще редко гости наведываются, - замечаю я в ответ и улыбаюсь тоже.

Мы смотрим друг на друга. Он, не особенно стесняясь, разглядывает меня. Вероятно, я кажусь ему загадочным и внушительным, богатым и уверенным в себе. Не хочется его разочаровывать. Я придаю своему лицу побольше значительности.

- Вы сюда отдохнуть приехали? - храбро интересуется он.

- Нет, по делу.

- А вы где живете? В Бишкеке?

- Нет, - небрежно отвечаю я. - В Москве.

Он смотрит на меня с уважением.

- Но скоро, наверное, перееду в Лондон, - не могу удержаться я.

Уважение стремительно перерастает в восхищение и откровенную зависть.

- Лондон, - с придыханием повторяет он.

- У меня все больше дел в Европе, - поясняю я. - Надоело мотаться.

Зачем я перед ним распинаюсь? Не то говорю, совсем не то...

- Но в Лондоне сыро и холодно, - говорю я. - Здесь мне больше нравится.

Он вздыхает и без особого восторга озирается.

- Здесь захолустье, - возражает он.

- Здесь Иссык-Куль, - возражаю я.

- А что Иссык-Куль? - пожимает он плечами. - С утра до вечера ходишь с этим... - Он чуть ли не с ненавистью встряхивает сумку со снедью. - Я бы легко поменял все это на Лондон. - Он снова вздыхает. - Или хотя бы на Москву.

- Тебе еще рано жаловаться на жизнь, - усмехаюсь я.

Он невесело усмехается в ответ: мол, что я знаю о жизни в захолустье?

- Я тоже детство провел на Иссык-Куле, - говорю я. - Тоже, как ты, зарабатывал свои первые гроши на отдыхающих.

В его глазах вспыхивает живейший интерес.

- А как вы отсюда выбрались? - жадно спрашивает он.

- Выпал случай, - отвечаю я. - И я им воспользовался.

- Случай? - Он хмурится. - Какой случай?

- У каждого свой случай, - уклоняюсь я от прямого ответа. - Просто надо не упустить своего шанса. - Он продолжает хмуриться, и я многозначительно добавляю: - Надо испробовать любую возможность.

Он с сомнением смотрит на меня. Потом отводит взгляд и закидывает сумку на плечо.

- Чего-нибудь еще будете? - заметно поскучнев, спрашивает он.

- Нет, спасибо, - несколько обескураженно бормочу я.

- Тогда ладно, мне пора. До свидания.

Он кивает мне и шагает дальше по кромке берега. Я смотрю ему вслед.

- Что происходит? - возникает у меня в ухе обеспокоенный Азим.

- Все в порядке, - отвечаю я. - Мы поговорили.

- Но ты ведь не сказал того, что хотел сказать!

- Нет, я как раз сказал то, что нужно.

- Не понимаю, - недовольно бурчит Азим.

- Вот именно, - говорю я. - И он бы не понял.

- Чего бы он не понял? - злится Азим.

- Неужели и тебе непонятно? Подожди, сейчас объясню... - Я замолкаю, наблюдая, как фигурка с сумкой на плече скрывается за забором, отделяющим пляж от территории соседнего санатория.

- Ну? - подгоняет меня Азим.

- Чего - ну? - огрызаюсь я и, развернувшись, шагаю по еле заметной тропинке через заброшенный сад к месту, где меня в машине должен ждать Азим.

Он действительно ждет меня, сидя за рулем.

- Я удостоюсь каких-нибудь объяснений? - очень спокойным голосом осведомляется Азим.

- Все очень просто, - говорю я, устраиваясь на заднем сиденье. - Он увидел перед собой благополучного мужика, у которого нет причин быть недовольным жизнью. Если этот мужик начнет пространно объяснять, что благополучные люди иногда могут быть недовольны жизнью, он просто не поверит. Подумает, что это выпендреж. Он еще слишком мало видел в жизни, чтобы его можно было переубедить философией. Да и зачем? Лучше уж было его подбодрить и дать немножко веры... И знаешь что?

Я замолкаю, пытаясь поймать какую-то важную и простую мысль, и Азим нетерпеливо спрашивает:

- Что?

Наконец, мысль до меня доходит, и я стараюсь объяснить ее Азиму, а может быть, самому себе.

- Ведь, пожалуй, это не я ему был нужен, а наоборот, он - мне. Я хотел его увидеть, чтобы вспомнить себя - такого зеленого, рвущегося куда-то, ищущего примера для подражания... Мечтающего просто об интересной и благополучной жизни. Понимаешь?

- Так что, это все ради дурацкой ностальгии?

- Нет, это ради того, чтобы напомнить себе, что всегда есть к чему стремиться. Да, мальчишка глуп, наивен, еще не знает, что судьба замешивает шоколад и дерьмо в одном флаконе... Но он чего-то страстно хочет, разве не так? Зачем же мне забивать ему голову безнадежной премудростью?

- А ты? - Азим буравит меня внимательным взглядом через зеркало заднего вида. - Ты разве уже ничего не хочешь?

Я отвожу глаза и задумчиво смотрю в окно.

- Наверное, я и захотел его увидеть, потому что уже перестал понимать, чего хочу. И я рад, что сделал это.

- То есть теперь ты знаешь, чего на самом деле хочешь?

- Знаю. - Я невольно улыбаюсь. - Теперь знаю.

- Ну что ж, тогда это того стоило. - Азим запускает двигатель. - Тогда едем? - спрашивает он. - Времени в обрез, нам надо успеть на московский рейс.

- Нет, Азим, ты не понимаешь, - говорю я. - Я не полечу в Москву.

- Как - не полетишь? - Азим растерянно оборачивается.

- Я не хочу в Москву. Стоит мне появиться там, как я забуду все, что сейчас с таким трудом осознал.

- А куда тогда?

- Куда? - Я пожимаю плечами. - Как насчет Африки?

(далее >>>)