***

А ведь директор Заречного лицея был очень любезен, когда два года назад я привел к нему Кира...

"В ваших проблемах нет ничего особенного! - энергично восклицал он. - Вундеркинды гонимы, и это естественно... Все гениальное удушается в людях еще в детстве... У нас благородная миссия, - вдохновенно продолжал он, - наш лицей призван сохранять и развивать выдающиеся способности детей. Ваш сын будет общаться с себе подобными, он избавится от всех тех комплексов, которые преследовали его, когда он учился в обычной школе... Мы будем не загонять их мировоззрение в некие рамки, а наоборот, устранять любые барьеры, мешающие полету их мысли и фантазии... Вы решили купить здесь дом? Что ж, лучше, конечно, чтобы он постоянно жил в лицее, но если вы настаиваете... Я думаю, он сможет посещать вас по выходным... Нет, посторонним лицей посещать не разрешается, мы ограждаем учеников от беспокойства извне и бережем их поистине драгоценный внутренний мир... Вашего сына здесь оценят по достоинству и всегда помогут. Ну, решайтесь же!"

Мне были продемонстрированы всякого рода лицензии, отзывы родителей, рекомендация Академии наук, характеристика от ЮНЕСКО и от ЮНИСЕФ... В конце концов я согласился. На меня не произвела особого впечатления вся эта мишура хвалебных речей, верительных документов и безупречной репутации. Главное было то, что я прекрасно помнил, что ждало моего сына, если бы он вернулся обратно в город, в свою обычную школу. "Поймите меня правильно, но я как преподаватель иногда просто не понимаю, что говорит ваш сын!", "Эй ты, гений сопливый! Сколько будет дважды два?", "Ваш сын задал весьма странный вопрос нашему учителю физики... А он у нас весьма уважаемый человек. Понимаете, получилось весьма неловко...", "Скажи своему ублюдку, чтоб не умничал, понятно? А то мой парень быстро его научит уважать старших..."

К тому моменту, когда наш адвокат открыл существование Заречного лицея, Кира уже ненавидела вся школа, Лия осталась без подруг, коллеги жены на ее работе сочувственно и одновременно злобно шептались у нее за спиной, а мой личный врач озабоченно сообщил мне, что...

И я плюнул на все. Купил дом с садом, устроил Кира и Лию в лицей, а сам сел за диссертацию. Я впервые почувствовал себя счастливым. Ну, почти счастливым...

Наверное, со стороны я выглядел прекрасным семьянином, любящим мужем, преуспевшим бизнесменом на отдыхе, целеустремленным исследователем, соискателем ученой степени... но вот каким отцом?

"Привет!" - говорю я по утрам Киру. "Доброе утро, папа," - вежливо отвечает мне сын. "Привет!" - говорю я Лие. "Привет, папочка!" - весело отвечает мне дочка. Нормальное утро. Прекрасное утро. Дети не грубят и вполне искренне приветствуют родителей. В наше время это достижение.

"Как дела в лицее?" - однажды спрашивает Стелла у Лии за завтраком. "Было весело, мамочка! Вчера я загибала прямые," - гордо сообщает Лия. "Загибала прямые?" - пока еще улыбаясь, переспрашивает Стелла. "Да, по кругу." - Лия руками рисует в воздухе перед собой воображаемую фигуру, похожую на что угодно, но только не на круг. "Ты соединяла прямые в окружности?" - снисходительно поправляю я. "Зачем? - удивляется Лия. - Я загибала прямые по кругу, чтобы они расширялись..." "Чтобы круги расширялись?" - уточняю я и бросаю взгляд на Стеллу - она уже не улыбается. "Нет, чтобы расширялись прямые, - с досадой отвечает Лия и пожимает плечами: - Кому это нужно, чтобы расширялись круги?" "А кому нужно, чтобы расширялись прямые?" - несколько агрессивно спрашиваю я, теряя терпение от отсутствия взаимопонимания. Стелла под столом пихает меня ногой. Лия невозмутимо отвечает: "Это нужно всем, чтобы цепочки не разрывались. Только ты этого не умеешь, и за тебя это делают другие. Правда, они не знают, что делают это, но зато они делают это лучше, чем я. Я же пока учусь," - рассудительно добавляет эта шестилетняя "загибательница прямых". "Да, милая, это нужно всем нам," - подбадривает дочку Стелла, хотя в ее голосе мне слышится скрытое отчаяние. И наконец, до этого безмолвный Кир изрекает: "Это нужно мирозданию."

Стоит ли удивляться, что Киру я вообще старался не задавать вопросов? Ничего, успокаивал я себя. Испокон веков дети обгоняли родителей интеллектом, но родительский совет требовался всегда. Когда девочки становятся девушками. Когда мальчики становятся юношами. Когда приходит первая и, как правило, несчастная любовь. Когда окружающий мир ставит подножку... Мое время придет. Придет время для моей житейской мудрости, и мы с Киром еще поругаемся по-настоящему, кто из нас прав и кто больше понимает в жизни. И я услышу нормальные обидные слова из уст родного сына, а не эти чертовы "Сомневаюсь, папа", "Не думаю, что здесь применима твоя рекомендация", "Располагаемая тобой информация значительно устарела"... А пока главное - не ломать их. Быть терпеливым. Суметь остаться передовым отцом-воспитателем, основная воспитательная задача которого - не вмешиваться, ибо любое вмешательство разрушит их внутренний мир... Слава богу, что есть этот лицей!

Так я думал и убеждал себя. Пока сегодня в два часа пополудни не проследил взглядом за указующим перстом Германа и не увидел...

Черт меня подери, пусть они холят и лелеют свой внутренний мир, пусть загибают прямые и расширяют мироздание, пусть! Но летать?! Мои дети умеют летать, а я узнаю об этом от садовника! От слабоумного садовника, который еще и в курсе первых эротических снов моего родного сына! (Интересно, кстати, Кир о таких снах рассказывал Герману в своем излюбленном стиле? "В период пониженной активности головного мозга имела место генерация специфических визуальных образов в виде... гм... голых баб...".)

- Лия, золотце, - вкрадчиво проговорил я. - А как вы это делаете?

- Играем в "поднималку"? - бесхитростно уточнила Лия.

- Да-да, - закивал я, натянуто улыбаясь. - Вы ведь чем-то пользуетесь, не так ли?

- В данном случае применяется функция обратного вектора, - пояснил Кир. Судя по его виду, он полагал, что этим объяснил все.

Я проигнорировал высказывание Кира и выжидающе смотрел на Лию.

- Ну, папа, я не знаю. - Лия нахмурилась, подбирая слова. - Нужно просто оттолкнуться от земли, - наконец изрекла она.

- Оттолкнуться от земли... - безнадежно повторил я.

- Ну, Кир, объясни ему! - в искреннем отчаянии обратилась Лия к брату.

Кир, как мне показалось, демонстративно вздохнул, покрутил шеей и вдруг приподнялся над землей примерно на метр. Насколько я мог судить, ни один его мускул не напрягся, даже выражение его лица не изменилось. Наверное, это было глупо, но я инстинктивно прислушивался, может быть, надеясь услышать звук какого-нибудь моторчика, как у Карлссона, однако никаких подозрительных шумов мне обнаружить не удалось. У меня снова запершило в горле.

- Функция обратного вектора, - занудным голосом заговорил Кир, - позволяет удаляться от объектов со значительным гравитационным полем за счет использования потенциальной энергии тяготения. Земля является наиболее массивным объектом с этой точки зрения.

- Исаак Ньютон, - пробормотал я.

- Что? - осведомился Кир.

- Я говорю, Исаак Ньютон. Закон всемирного тяготения.

- К сожалению, никогда не слышал о нем.

Я промолчал.

- Для эффективного использования энергии тяготения, - продолжил Кир, - необходимо придать импульс объекту и поддерживать пропорциональный энергетический баланс. Хочу подчеркнуть: не равновесие, а пропорциональный баланс. Многим обывателям кажется, что целесообразнее придать импульс своему телу, однако с точки зрения функции обратного вектора вектор импульса преодолеет меньшее энергетическое сопротивление при направлении его на объект тяготения...

- Кир, я ничего не понимаю из этой псевдонаучной галиматьи, - раздраженно перебил я.

- Я, собственно, и не ожидал сколько-нибудь значительного познавательного прогресса с твоей стороны, - невозмутимо парировал Кир.

- Вот как! - с горечью заметил я.

- У него получится, Кир! - запальчиво возразила Лия. Я вымученно улыбнулся ей. - Он же наш папа! У нас получается, значит, и он умеет. Должен уметь!

- Лия, умение определяется знанием и навыком, а не степенью генетического родства, - наставительно сказал Кир.

Лия подбежала ко мне и схватила за руку.

- Пап, не бойся, у тебя должно получиться!

- Погоди, Лия, - слегка опешив, сказал я. - Уж не хочешь ли ты сказать, что я сейчас научусь летать?

- Не бойся, пап! - Лия подмигнула мне и тоже начала подниматься вверх, не отпуская моей руки.

Наверное, если бы Стелла сейчас выглянула в сад, у нее случился бы легкий припадок. Это было интересное зрелище: два ребенка висят в воздухе около отца, а папаша с отвисшей челюстью, словно якорь, удерживает дочку за руку...

- Ну же, оттолкнись от земли! - пискнула мне сверху Лия.

Скорее всего, на меня так подействовал ракурс: я смотрю вверх на дочку, которую держу за руку, а она сверху мне ободряюще улыбается... а где-то рядом, слегка за кадром, плавает в воздухе сын, который не верит в меня настолько, что даже не улыбается, хотя бы насмешливо...

И я подпрыгнул. Потом еще раз. И еще раз. Чувствуя себя полным идиотом. И еще раз.

- Предпринимаемые тобою действия не адекватны моим рекомендациям, - наставительно-безучастно сказал мне Кир и после паузы вежливо добавил: - Папа.

***

- Так ничего не выйдет, - еще больше расстраивается Лия. - Кир, я знаю, ты можешь помочь ему.

- Что ты имеешь в виду? - настороженно спрашивает ее Кир, но сразу видно, что он уже понял, что именно она имеет в виду.

- "Проникалка", - коротко отвечает Лия и многозначительно смотрит на него.

"Проникалка"? Мне становится отчего-то не по себе.

- Нет, - твердо отвечает Кир.

- Ну, пожалуйста, Кир! Я хочу, чтобы папа полетал с нами.

- Я сказал - нет! - мрачнея, отзывается Кир, избегая смотреть на меня.

- Лия, золотце, не нужно... - начинаю было я, но Лия, судя по всему, настроена решительно.

- Тогда я не научу тебя играть в "толкача", - злорадно сообщает она Киру, чем приводит того в явное замешательство.

- Лия, прекрати... - угрожающе говорит он и умолкает. На лице его отражается борьба противоречивых чувств. У меня даже не хватает фантазии представить себе, что такое этот "толкач", но, видимо, нечто очень увлекательное, если Кир готов поддаться на простейший шантаж младшей сестры. И он сдается.

- Возьми меня за руку, папа, - деловито приказывает он, и у меня нет даже мысли о том, чтобы спорить и сопротивляться. - Через десять секунд после того, как я скажу "Начали!", произойдет нечто, чему я дал временное терминологическое определение "проникновение". Ранее я испытывал эту методику только на Лие. Я не намереваюсь давать вербальное описание этой методики, так как ты испытаешь ее на себе в самое ближайшее время. - Кир делает глубокий вдох и негромко произносит: - Начали!

Долгих десять секунд ничего не меняется. Я боюсь даже дышать. А потом начинается... Проникновение.

Ощущений множество, неохватное множество. Ощущения есть даже там, где их раньше не могло быть. Например, я что-то чувствую средним ухом... или третьим глазом? Словами невозможно описать... разве что смену ракурсов. Сначала я вижу себя глазами Кира: я вижу, что мое тело поднимается вверх, а на моем лице застыло выражение радостного ужаса. Потом я вижу удаляющиеся подошвы моих ботинок: наверное, я вижу себя глазами того места, где только что стоял... Затем ко мне приближается макушка чьей-то головы... моей головы! И я медленно втекаю в собственную голову... Наконец, я смотрю на все собственными глазами. Только вися в воздухе на высоте трех метров.

- Ура! - взвизгивает в восторге Лия где-то около моего уха. - Папа летает с нами!

Три метра пустоты под ногами кажутся мне бездной. Мои дети, парящие вокруг меня, напоминают мне амурчиков с какой-то картины эпохи Возрождения. Я не могу прийти в себя после испытанного "проникновения". От самой мысли, что я сейчас делаю, захватывает дух... Точнее, мне душно. Меня поташнивает. Трудно дышать. Сердце колотится как сумасшедшее...

Сердце. Колотится. Сердце с рубцом от первого инфаркта.

- Кир... - хриплю я. - Мне...плохо...

Все куда-то проваливается.

Я словно лежу на дне какого-то колодца, из-за его края внутрь заглядывают лица Кира и Лии. У них испуганные лица. У обоих. В глазах Кира я вижу страх, настоящий страх.

- Эх, Кир, какой же ты еще маленький... - беззвучно шевелю я губами и пытаюсь улыбнуться.

- Пап, что с тобой? - испуганно вопрошает Кир. - Ты подожди, я сейчас маму позову... Ты подожди, слышишь? - Его лицо исчезает за краем колодца. - Мама! Мама! Мама!!!

Дети. Просто дети.

***

Когда через несколько лет мы будем летать вместе с Киром над рекой и он, смущаясь, спросит меня, что я думаю о той девушке, которую он пригласил к нам погостить, я ему, хитро улыбаясь, скажу: "Знаешь ли, Кир, учитывая внешние параметры рассматриваемого объекта тяготения, я полагаю, что..." А когда он недоверчиво посмотрит на меня и начнет с досадой кусать губы, я рассмеюсь и просто скажу: "Она мне нравится. Вы хорошая пара."

Все-таки я передовой отец-воспитатель!