Ох, говорили мне не писать больше отзывов о театральных постановках... Вылез однажды с "ворчалкой" о спектакле "Таис сияющая", так мне сразу указали на мой дилетантизм как театрального критика, а также на мой низкий культурный уровень. Но Бекасову-публицисту неймется, и в желании хотя бы кратко поделиться впечатлением об очередном посещении театра просто не могу себе отказать...

Итак, недавно посетил Московский драматический театр им. А.С. Пушкина, чтобы лицезреть практически премьерный показ спектакля в одном действии "Наваждение" по пьесе Александра Галина. Режиссер-постановщик – заслуженный артист РФ Роман Козак, а в главных ролях – народная артистка РФ Вера Алентова и заслуженный артист РФ Игорь Бочкин. О сюжете спектакля на сайте самого театра сказано лаконично: "Спектакль "Наваждение" о любви. Действие происходит в 70-е годы. Немолодая проводница поездов дальнего следования полюбила пропащего неудачника, которого подобрала на улице. Выходила его, вернула к жизни своей любовью, а дальше начинается самое интересное..."

Думаете, я собираюсь дальше ворчать о том, как плохо играли актеры или как плоха сама постановка? Хе-хе, ничуть не бывало! Во-первых, научен горьким опытом "Таис сияющей" (шутка), а во-вторых, спектакль мне понравился. Театральный буфет, правда, несколько разочаровал, но... гм... не о нем сейчас речь.

Если все понравилось, то чего, собственно, ворчать?

Те, кто регулярно читает мои "ворчалки", наверное, обратили внимание, что "ворчалка" - это, конечно, очень условное обозначение моего комментаторского стиля. На самом деле через так называемые "ворчалки" я в публицистической форме доношу до аудитории свое мнение по мотивам какого-нибудь события или явления, и мнение это не обязательно ворчливое или брюзгливое. В конце концов, желчное неудовольствие некоего Шена Бекасова мало кого может заинтересовать само по себе. В случае со спектаклем "Наваждение" также имеет место всего лишь "мнение по мотивам". Никакой желчной критики, честное слово!

Дело в том, что во время "Наваждения" меня неоднократно посещало некое "дежа вю", или собственное наваждение, если угодно. Причиной этого наваждения была Вера Алентова в роли этой истово и обреченно влюбленной и неизбежно несчастной проводницы поездов дальнего следования. Эта немолодая женщина (я имею в виду, разумеется, проводницу), у которой, между прочим, взрослый сын-"дембель", ради счастья готова идти на все, однако этого оказывается недостаточно, ибо на это как раз не готов тот самый недостойный мужчина, которого она так любит...

Где-то я это уже видел... Так бормотал я себе под нос в особенно надрывные моменты действия. Несчастная женская доля... Слабый мужчина-предатель или недоступно далекий мужчина... Бездушная окружающая действительность... Непреодолимые обстоятельства... Непонимание и даже презрение близких... Глухой женский стон... Безнадежность.

Где же я это видел?

Кинофильм "Москва слезам не верит", 1-я серия. Кинофильм "Зависть богов". Спектакль "Пизанская башня". И вот спектакль "Наваждение". Эти четыре постановки объединяет исполнительница главной женской роли – Вера Алентова. И еще, пожалуй, условное время действия – эпоха СССР. Что характерно.

Первая серия фильма "Москва слезам не верит", как вы сами прекрасно помните, закончилась очень даже печально – обманутая мать-одиночка, уставшая и разочаровавшаяся. В фильме Владимира Меньшова "Зависть богов" героиня Алентовой, замужняя мать, в итоге пытается покончить жизнь самоубийством из-за того, что ее тайный любимый иностранец навсегда выслан из Советского Союза. В великолепном спектакле-дуэте "Пизанская башня", где Алентова играет на пару опять же с супругом Владимиром Меньшовым, персонаж Алентовой (опять же – с виду благоверная жена и мать) вдруг собирается уехать к возлюбленному итальянцу, чтобы стать, наконец, счастливой, но под давлением обстоятельств и из-за семьи ставит крест на своем единственном шансе... Ну, и "Наваждение" достойно замыкает этот сюжетный ряд: пропащий неудачник (Бочкин) бросает проводницу Зинаиду (Алентову) и возвращается к своей бывшей жене, и светлым надеждам Зинаиды уехать вместе с любимым далеко-далеко не суждено сбыться...

В итоге горькие рыдания в подушку ("Москва слезам не верит", 1-я серия), попытка лечь на рельсы, как Анна Каренина ("Зависть богов"), глухой вопль "Семья – как Пизанская башня: падает-падает, но никак не упадет" ("Пизанская башня") и отчаянные удары по барабану как последний жест бессильного гнева ("Наваждение"). Финалы очень эффектные, бьющие по живому, безо всяких там сопливых хэппи-эндов...

Однако сюжеты с таким тяжелым эмоциональным наполнением не могут не навести на некоторые размышления...

Получил бы "Оскара" (да и вообще стал бы культовым?) фильм "Москва слезам не верит", если бы в нем не было жизнеутверждающей второй серии? Думаю, что нет. Думаю, что американские киноакадемики и наши зрители не простили бы сценаристу и режиссеру Меньшову победу несправедливости и безнадежности. Как и сейчас этого не простили бы многие современные зрители.

"Многие современные зрители" – это, конечно, слишком общо и обтекаемо. Кого конкретно, кроме себя самого, горячо любимого, я имею в виду?

Как я уже упоминал, все четыре упомянутых сюжета разворачиваются в советское время и смотрятся в этом контексте органично, потому что позволяют особенно остро ощутить беспомощность личности перед системой, обстоятельствами и общественным мнением. Разумеется, проблемы личного счастья и отношений мужчины и женщины актуальны вне времени и политических систем, но именно сегодня безнадежный финал все же непростителен. Даже несмотря на то, что безнадежных финалов в реальной жизни полно сплошь и рядом, и неважно, разбивались сердца и судьбы в СССР или в нынешней России...

Но ведь кое-что все-таки изменилось.

Во-первых, за последние смутные и жестокие годы все больше людей того самого критического среднего возраста научилось добиваться от судьбы чего-то большего, чем просто роль жертвы многолетних обстоятельств. Они научились зарабатывать деньги, они научились ставить перед собой цель и добиваться ее, они научились быть сильными... И, между прочим, они научились защищать свою любовь и тех, кто им дорог. Таких личностей сегодня немало, и они не приемлют безнадежных финалов.

Во-вторых, у нас растет уже другая молодежь. Оценивайте следующее поколение, как хотите, но оно по-другому воспринимает жизнь по определению. Молодость – это всегда время надежд, время веры в собственное бессмертие и в осуществимость любых мечтаний. А тем более сейчас – в эпоху открытия новых возможностей и свободы выбора. Молодежи безнадежные финалы чужды. Когда ей показывают крушение надежд и бесполезность усилий, когда ей показывают неизбежность человеческой подлости и слабости, это впрок не идет. Молодые просто предпочитают в это не верить. Или наоборот, представим, насколько будет хуже, если, проникнувшись талантливой и убедительной игрой актеров, впечатлительная молодежь исподволь начнет воспринимать за неизбежную норму человеческую слабость и отступление от поставленной цели...

Я хочу сказать, что "многие современные зрители" - это те, кто, аплодируя хорошим постановкам (про "Зависть богов" у меня, правда, особое мнение, но сейчас не об этом) и классным актерам, испытывает чувство неудовлетворения и незавершенности из-за безнадежного финала. Конечно, есть другая часть зрителей, которая с пониманием принимает такое завершение сюжета, – возможно, как раз те, кто не смог в свое время осуществить свою мечту и теперь с горечью сопереживает трагедии героинь Алентовой. С пониманием, но все равно – с горечью.

Я, может быть, и не стал бы высасывать из пальца "ворчалку" по этому поводу, если бы не игра Веры Алентовой. Она играет жизненно и убедительно. Она слишком органично смотрится в роли жертвы жестокой и несправедливой судьбы и зависти богов. Благодаря этому, начинаешь верить в этот грустный сюжет, и где-то в подкорке откладывается еще одна печальная история, которая воспринимается как правда жизни. А это плохо, потому что в копилку пессимизма добавляется лишняя крупица неуверенности и страха перед будущим.

Есть мнение, что писатель, равно как и драматург, это болевая точка общества, а вовсе не его лекарь. Это неправильно. Нужно быть лекарем, оставляя хотя бы немного надежды. Время болевых постановок без шансов на излечение должно уйти в прошлое, как и должен уйти в прошлое злой, но бессильный и горький кухонный юмор советских времен. Нам всем в любую эпоху нужна вторая серия фильма "Москва слезам не верит". Не по чьему-то заказу, а просто ради обыкновенного человеческого счастья. Разве мы живем не ради того, чтобы слабые становились сильными, обстоятельства преодолевались, а счастье неизбежно достигалось?

Ведь если искусство не будет убеждать именно в этом, тогда ради чего оно вообще существует? Это не искусство вовсе. Так просто – наваждение...