Ко мне в кабинет зашел Костя, начальник торгового отдела по ценным бумагам, и сказал:

- У нас проблема.

- А нельзя ли беседу начинать другими словами? - расстроился я. - Половина визитов ко мне начинается словами «У нас проблема».

- Половина - не так уж плохо... - попытался утешить меня Костя, проходя и усаживаясь напротив.

- Может быть, - ответил я. - Если бы при этом другая половина не начиналась словами «У меня просьба».

- У меня просьба, - немедленно отозвался Костя.

- Слушаю, - вздохнул я.

- Ты лучше посмотри.

Костя положил передо мной листок бумаги с распечатанной на ней таблицей. Таблица была сложная. Много всяких названий ценных бумаг и много всяких цифр. Очень мелким шрифтом.

- Издеваешься? - осведомился я.

- Это мне из финансового департамента прислали, - торопливо стал объяснять Костя. - Наш консолидированный портфель акций. Вот здесь маркером выделено...

- Акции ОАО «Интерсибирь», - прочитал я. - Погоди... Что-то я не помню... Откуда это у нас?

Костя замялся.

- Помнишь, однажды ты толкнул идею, что при таком тотальном росте котировок можно сделать несколько венчурных инвестиций...

- Да? - Я напряг память. - А! Было дело... Помнится, я еще попросил аналитиков подобрать что-нибудь из акций небольших компаний... - Я спохватился. - Подожди! Я же потом эту авантюру отменил!

- Отменил, - не стал спорить Костя. - Но ты ее отменил спустя три дня, а мы... э-э... как бы это сказать... за это время уже успели слегка воплотить ее в жизнь.

- Красавчики! - вскипел я.

- Андрей, ты не волнуйся, мы сразу же быстренько все распродали, причем даже с прибылью...

- С прибылью?

- Если в процентах годовых, то доходность получилась очень даже внушительная. Но этих «венчуров» мы купили немножко, так что в абсолютном выражении вышло несущественно... - Костя покряхтел. - Только вот эту сволочную «Интерсибирь» никак не можем «слить»...

- А много ее у нас?

- Вот, посмотри... - Костя ткнул пальцем в таблицу.

- На двести тысяч долларов? - Я хмыкнул. - Да ладно, не бог весть что... Продай по текущим ценам. Даже если будет небольшой убыток, то квартал у тебя вроде бы удачный, так что есть чем покрыть...

Костя посмотрел на меня скорбным взглядом.

- Андрей, если бы все было так просто, я бы тебя не беспокоил... Конечно, я бы продал - и дело с концом. Но рынок просто исчез.

- В смысле? - не понял я.

- Эту «Интерсибирь» никто у меня не берет...

- Так уж и никто? - усомнился я.

Взгляд Кости стал еще более скорбным.

- «Интерсибирь» попала под налоговые претензии, - сообщил он. - Говорят, она на грани банкротства. Так что неудивительно, что спрос отсутствует...

- Кр-р-расавцы! Повесили «неликвид» на мою голову... Ты же знаешь, как к этому относится финансовый департамент!

- Знаю, - уныло кивнул Костя. - Вчера имел беседу с Эммой Леонидовной. Хотя, если выражаться точнее, это она меня...

- Понял, понял, - прервал я его жалобы. - Значит, надо срочно, до конца квартала, убрать эти акции с баланса?

- С баланса банка их уже давно убрали, - заметил Костя. - Перевесили на нашу оффшорную компанию. Но Эмме Леонидовне этого мало. Говорит, что мы все равно этой «Интерсибирью» гадим ей в консолидированную отчетность по международным стандартам.

- Чего же она хочет?

- Чтобы мы срочно нашли покупателя. Стороннего.

Я подпер щеку кулаком, нежно посмотрел на Костю и уточнил:

- Чтобы нашли стороннего покупателя на ничего не решающий пакет акций непонятно чем занимающегося АО, получившего налоговые претензии и готовящегося к банкротству?

- Ага, - подтвердил Костя. - Я пробовал. Честно. Выпотрошил всю свою записную книжку. Искал каких-нибудь рейдеров, которым могут быть интересны эти акции. Не получилось. Да и времени мало осталось.

Я перебросил листок с таблицей обратно Косте и откинулся на спинку кресла.

- Проблему я понял. А в чем просьба?

- Ну очень не хотелось бы нарываться на гнев Эммы Леонидовны, - признался Костя. - Может, у тебя найдется кто-нибудь, кто заберет у нас эти акции... нерыночным способом.

Я прищурился.

- Нерыночным способом?

- Ну... - Косте очень не хотелось называть вещи своими именами. - За вознаграждение.

- Ты имеешь в виду «откат»? - не стал я стесняться.

Костя смущенно кивнул.

- Конечно, эти расходы я возьму на свой бонусный фонд, - безрадостно сказал Костя. - Да и дисконт к цене приобретения можно дать... Где-нибудь до 25 процентов. Я бы тебя не беспокоил, просто это вопрос не моего уровня.

- Да уж, - сердито проговорил я. - «Откаты» и прочую гадость вы всегда оставляете мне...

***

На следующий день я пригласил на обед в пафосный ресторан знакомого зампреда правления одного малоизвестного московского банка, находящегося в рейтинге крупнейших российских банков в третьей или четвертой сотне. К делу мы перешли, только покончив с горячим блюдом и приступив к десерту.

- Даже и не знаю, чем обязан такому шикарному обеду и вашему вниманию, Андрей Викторович, - признался мой визави.

Я не стал приукрашать действительность:

- Дельце простое и циничное. Мне нужно продать неликвидные ценные бумаги. Сделаем очень выгодную для покупателя цену. - Я вздохнул и будничным тоном добавил: - Конечно, за это будет отдельное вознаграждение, вне суммы сделки. - Я изобразил обаятельную улыбку и присовокупил: - Наличными.

- Где «неликвид» - там всегда возникают наличные, - философски заметил мой собеседник. - А что за ценные бумаги?

- Акции ОАО «Интерсибирь».

- Н-да.

- Вам знаком этот эмитент?

- Да, знаком. Большой у вас пакет?

- На двести тысяч. Не рублей, разумеется. Вот здесь изложены параметры пакета, взгляните... Вот цена покупки.

- Ага, вижу. Двести тысяч - это, знаете ли, для нас заметная сумма... А насколько выгодна предлагаемая вами цена?

- Сбросим десять процентов от нашей цены приобретения.

- Десять, значит...

- Мало?

- Может быть, двадцать?

- Пятнадцать максимум.

- Хорошо, пусть будет пятнадцать.

- То есть вы уже сейчас готовы договориться? - удивился я.

- А почему бы и нет? Это вы, Андрей Викторович, с высоты своего положения можете не знать все ценные бумаги, которые шляются по нашему рынку. А у нас в банке нет даже аналитического отдела. Подбирать ценные бумаги в портфель зачастую приходится лично мне. Так что об этой «Интерсибири» я знаю - мне приходилось читать несколько аналитических обзоров... Тогда звучало неплохо, поэтому я не удивлен, что ваш банк рискнул вложить в него немного денег... Немного - по вашим масштабам, конечно.

- Это была для нас венчурная инвестиция, - пояснил я.

- Венчурная инвестиция? Что ж, думаю, именно такая характеристика подходит для этих акций... Что ж, интересная сделка получается. Осталось определить размер этого самого «отдельного вознаграждения»...

- Ну, учитывая размер самой сделки... - Я уклончиво пожал плечами.

- А что вы думаете насчет десяти тысяч? С одной стороны, ради меньшей суммы не стоило бы и напрягаться, а больше платить как-то уже и невыгодно...

- Меня устраивает, - быстро согласился я. Я опасался худшего. - Договор по сделке оформим сегодня, расчеты не позднее послезавтра, а десять тысяч через посредников по завершении расчетов. Договорились?

- Договорились.

И мы чокнулись бокалами.

***

Мы успели осуществить сделку до конца квартала. Все должны были быть довольны. Кроме Кости, конечно. Он пытался намекнуть, что часть моральной ответственности за эту венчурную инвестицию лежит на мне, но безуспешно. Я был хладнокровен: тридцать тысяч убытков плюс десять тысяч «отката» - Костин бонусный фонд должен выдержать.

В первый день следующего квартала у меня в кабинете появился сотрудник нашего управления безопасности, которому днем ранее я вручил пухлый конверт с сотней стодолларовых банкнот. Он выступал посредником в неформальных расчетах с тем самым зампредом правления банка, который согласился купить эти неприкаянные акции «Интерсибири».

- Как все прошло? - поинтересовался я.

Он молча положил мне на стол два пухлых конверта.

- Это что? - удивился я.

- Вот этот конверт вчера дали мне вы, - сообщил посредник. - Второй - сегодня дали мне они. Там тоже ровно десять тысяч. Банкноты «чистые», мы проверили.

- Погодите, погодите, - слегка обалдел я. - Какой еще второй конверт? Это вы должны были отдать им конверт!

- Ну, я не знаю, - пожал плечами посредник. - Человек с их стороны очень нервничал, не дал мне и рта раскрыть. Сунул мне конверт, просил передать благодарность за выгодную сделку и чуть ли не бегом отбыл. Я даже не успел ничего вытащить и отдать. Даже засомневался, правильно ли я вас понял. Точно мы им должны им, а не они - нам?

Я тупо смотрел на конверты, припоминая детали беседы в ресторане.

- Теперь уже не знаю, - пробормотал я.

***

Все это выглядело как-то нелепо и даже подозрительно, поэтому я не стал торопиться с выяснениями и уточнениями. Зампред правления банка-покупателя тоже мне не перезванивал. А когда спустя пару недель налоговые органы сняли претензии к «Интерсибири» и котировки ее акций взлетели на шестьдесят процентов, я уже и не видел повода что-либо исправлять в этой ситуации. Даже было какое-то новое внутреннее ощущение - все-таки впервые мне дали взятку. Правда, ничего приятного в этом ощущении не было - по сравнению с понесенными убытками от продажи со скидкой и тем более по сравнению с упущенной прибылью, этот полученный мною «откат» выглядел даже не утешительным призом, а скорее издевательством.

Итого, друзья, две морали.

Мораль первая. Если уж договариваешься о таких циничных и нечистоплотных вещах, как «откаты», будь конкретен и не стесняйся выражаться ясно. Недопонимания тут чреваты.

Мораль вторая. Если уж делаешь венчурные инвестиции, будь готов просто нести убытки или ждать лучших времен. Не пытайся урегулировать их подобными «нерыночными методами». Венчурные инвестиции любят не суетливых, а терпеливых.