Много лет назад, в милые школьные годы, с подачи моего отца я попала к нему на работу - на производственную практику, введенную тогда, дабы сблизить школу с производством. Отцовское "производство" - это один из наших многочисленных научно-исследовательских институтов. Сейчас уже весело вспоминать, как я издевалась над институтской ЭВМ и как мне засчитали практику в обмен на обещание в этом самом институте больше не показываться...

Но вот что до сих пор стирает улыбку с моего лица, так это воспоминания о местном отделе кадров. В пыльной комнатке, заставленной сейфами на манер Критского лабиринта, сидели две дамы, изрядного, на мой школьный взгляд, возраста. Они попивали чаек с шоколадными конфетами, обсуждали, через кого можно достать импортные сапоги, а в перерывах между репликами по очереди окидывали меня возмущенными взглядами и мрачно цедили в ответ на мои вопросы: "Ну, девочка, там же все по-русски написано. Что же ты элементарные бумаги заполнить не можешь?" Продолжение вроде "бестолочь ты эдакая" тактично проглатывалось с очередной конфетой, пока я в полном ужасе заполняла бесконечные бланки, а потом подписывала многочисленные формы. "Тупая работа для ленивых мегер", - объявила я отцу, когда он вырвал меня из царства бюрократии.

Откройся мне в тот момент будущее и узнай я, что лет через пятнадцать судьба приведет меня на работу именно в отдел кадров, - в детскую головку наверняка закрались бы мысли о суициде, конце несомненно лучшем, чем работа кадровика!

...Именно эти воспоминания отгоняли от меня утренний сон, пока я загоняла машину в узкий переулок в центре Москвы и притормаживала в поисках дырки длиной в пару внедорожников "Тахо", чтобы без плачевных последствий для себя и окружающих загнать в нее свою малолитражку. В тепле машины я разыскала пропуск и отправилась на короткую пробежку по утренней стуже от родного транспортного средства до проходной. Очень хотелось кофе. В офисе стояла кофеварка - предмет, жизненно необходимый в утренние часы. С настоящим кофе из турки выделяемую автоматом бурду можно даже не сравнивать, но и она изрядно поднимала настроение.

Ворвавшись на свой этаж, я увлеклась содержимым сумки в попытке извлечь ключи, застрявшие между размораживателем для замков и флаконом "Экстраваганса", и тут же влетела головой во что-то большое и мягкое. Большим и мягким оказался охранник Толя.

- Привет. А я тебя жду.

- Привет. - Ключи вылетели из сумки вместе с духами, совершили в воздухе сальто и рухнули на пол, пока я ловила выпадающий флакон. - Чем помочь?

- Да вот. - Толя извлек из полиэтиленового пакета пару бумажек. - Заверить нужно и копию трудовой книжки сделать.

С первого взгляда опознав ОВИРовские заявления на получение загранпаспорта, я одной рукой открыла замок, другой подхватила бумаги. Толя жестом фокусника сунул руку в пакет и извлек оттуда шоколадку.

- После обеда заходи - все будет готово, - привычно пообещала я, распахивая дверь.

Толя покачал головой, прижимая шоколадку к груди.

- Нет, мне прямо сейчас надо. Я в ОВИРе очередь купил. За 20 баксов. Срочно нужно ехать. Прямо сейчас. Иначе деньги пропадут!

У меня в голове взвыла сирена. Люди, работающие в тесном контакте с американцами, быстро узнают, что такое американское отношение к деньгам. Любой американец душу из тебя вытрясет за одно подозрение, что по твоей вине он лишился пары долларов, а уж если речь идет о такой звездной сумме, как двадцать баксов!.. У руля нашей компании стояли американцы. Толиной жалобы на потерю денег по моей вине было вполне достаточно для начала холодной войны между отделами. Значит, кофе подождет.

- Хорошо, Толя. Сейчас все сделаю. Садись.

- Да нет, спасибо. Я в коридорчике.

Толя вышел в коридор и расположился в мягком кресле в холле рядом с пальмой. Судя по его довольному виду, мысленно он уже получил загранпаспорт и готовился замереть в той же позе - только в тех местах, где пальмы растут не только в коридорах. Шоколадку он нежно прижимал к груди.

Я открыла сейфы, разбудила ксерокс, разыскала печать. Эту печать Светка обычно засовывала в ящик, рядом с которым оказывалась в момент, когда на часах загорались цифры 16:55. Только я успела подписать заявления, как в кабинет ворвалась моя коллега.

- Это наш клиент сидит в коридоре?

- Да. В ОВИР едет. Прямо сейчас.

- Ну, логично, - энергично поддержала начинание Светка. - Проснулся в семь утра и подумал: "А не сходить ли мне сегодня в ОВИР?" А что он в шоколадку вцепился? Это он нам принес или просто похвастаться фактом обладания?

- Свет, не знаю. Наверное, нам.

- Черт, ну что же нам все шоколад таскают? - Разговор перешел на классическую тему, которая неизменно всплывала каждые праздники. - Хоть бы кусок колбасы кто догадался притащить, а то все шоколад...

Дальнейшие Светкины жалобы растворились в сытом урчании ксерокса, который пришел к выводу, что проснулся и готов начать рабочий день. Я привычно откопировала все страницы трудовой книжки, которая отражала богатую переменой мест работы биографию Толи, подписала копии, нашлепала печати, и, замерев, потянула носом - умница Светка сразу направилась к кофеварке. По офису поплыл бодрящий запах.

В дверном проеме материализовался Толя.

- Вы бы там побыстрее, а? Мне уже ехать пора, - объявил он.

- Да готово все. Держи.

Толя наконец-то выпустил шоколадку из рук. Он аккуратно положил ее на самый край стола (вне пределов Светкиной досягаемости) и просмотрел полученные бумаги. На его лице появилась сначала растерянность, потом удивление, потом смущение, потом он открыл рот, потом закрыл, после чего мне стало ясно, что исключительно из гуманных соображений пора уже прийти человеку на выручку.

- Что-то не так?

Толя поднял на меня полные тоски глаза и тихо спросил:

- И это все?

Я задумалась.

- Ну, в общем, да. Заверенные формы, заверенная копия трудовой книжки. Можем, конечно, и оригинал отдать, кое-где требуют...

- Да нет! - Толя потрясенно смотрел на копию трудовой книжки. - Это так и делается? Я думал, все, что есть в книжке, все записи полностью от руки переписываются...

Светка фыркнула громче кофеварки, а я поспешила успокоить охранника:

- Толя, это раньше так было. А теперь просто делают копию на ксероксе и заверяют.

- И все? - недоверчиво переспросил Толя.

- И все! - радостно подтвердила я.

- Просто "ксерят", от руки переписывать не надо? - еще раз уточнил Толя.

Я энергично кивнула.

Толя посмотрел на меня печально, подумал еще немного. Наконец, решительно пожал плечами, закинул документы в пакет, а потом твердой рукой сгреб со стола шоколадку и отправил ее следом за бумагами.

- Я-то думал, вы переписывать будете, хотел шоколадку вам дать как вознаграждение за работу, - печально сказал он. - А вы, оказывается, просто бумажек "наксерили"... Это ж разве работа? Так что спасибо, девочки. Я пошел.

Толя чеканным шагом вышел из кабинета. Я повернулась к Светке. За столом сидели ГЛАЗА - они были огромные, изумленные... Нет, ошарашенные... Нет, потрясенные... В общем, не знаю, какие! Наверное, такие же, как и мои в тот момент. Через секунду мы расхохотались.

- Нет, как тебе это нравится? - поинтересовалась Светка, когда смогла говорить.

Чувствуя, как отпускает шок, я пожала плечами:

- Что делать? Ручная работа выше ценится.

- А вот мне все равно - что кофе из турки, что из кофеварки! - объявила Светка и торжественно разлила по чашкам тепловатую бурду в исполнении современной кофеварки.

Нужно будет затащить ее как-нибудь в хорошую кофейню... Хотя, с другой стороны, зачем расстраивать человека?